В итоге открытого народного голосования за лучший проект памятника Борису Ельцину, организованного музеем ART4.RU, победила абстрактная скульптура художника Дмитрия Каварги, рассказал РИА Новости в четверг директор музея Игорь Маркин. "Всего проголосовало 6 тысяч человек, победил Дмитрий Каварги. Проект Каварги представляет собой огромный сюрреалистичный монумент - "биоморфное черное чудище", символизирующий деструкцию и распад, поглощение упорядоченности хаосом", - сказал Маркин. Он добавил, что этот проект был самым радикальным, так что можно считать, что имело место протестное голосование - народ запомнил эпоху Ельцина как время разрушения. "Каварга довольно молодой художник, но очень талантливый. Если говорить о том, как его работа сделана сейчас, проект выполнен из пластика. Это, может быть, не очень впечатляет. Но если это умножить многократно и сделать из металла, как он и планировал, то это будет фантастическая работа, по впечатлениям, как Эйфелева башня в Париже", - добавил директор ART4.RU. "Эта скульптура должна быть выполнена в черном металле. И как только будут официально объявлены итоги конкурса, а произойдет это 17 сентября. Мы обратимся в комитет, который отвечает за установку памятников в Москве и будем бороться за водружение этого монумента на Лубянской площади", - добавил он. Второе место было отдано работе Ростана Тавасиева, представившего на конкурс скульптуру маленького игрушечного зайца, толкающего тумбу, на вершине которой стоит фарфоровая ваза.
Неизвестный разговор русского философа Зиновьева с Ельциным: «Запад вам аплодирует за то, что разваливаете страну» В марте 1990 года культовая передача «Апокриф» французского телеканала «Антенн-2» провела дебаты Бориса Ельцина, в тот момент опального политика, ставшего главным оппозиционером Советского Союза, и Александра Зиновьева, писателя-философа, высланного из СССР в 1978 году и только что выпустившего книгу «Катастройка» — острую сатиру на горбачевскую перестройку. Запись этих дебатов (кстати, после них Ельцин больше уже никогда и ни с кем не дебатировал в телеэфире). Она оказалась и интересной, и удивительно современной. Во-первых, «невъездной» Зиновьев поразительно точно предсказал тогда, что дальше будет со страной. А во-вторых, лозунги, с которыми шел тогда буквально напролом к власти Ельцин, слишком похожи на те, что берет на вооружение уже нынешняя оппозиция в России: борьба с привилегиями (сегодня — с коррупцией), с партией власти (тогда с КПСС, теперь с «Единой Россией»), угрозы вывести людей на площади… Риторика тогдашнего Ельцина настолько похожа на приемы одного из самых ярких сегодняшних оппозиционеров — Алексея Навального (как и сами фигуры этих политиков), что завороженно открываешь спустя 20 с небольшим лет: история сделала свой виток и может повториться. Борис Ельцин: «Нужна многопартийность, или мы скатимся в болото…» «В ПОЛИТИКЕ НАДО БИТЬ НЕ ПО МЯЧУ, А ПО ПРОТИВНИКУ» Ведущий: — Александр Зиновьев, хотелось бы узнать ваше мнение о Ельцине. Зиновьев: — Я впервые встречаюсь с советским политиком такого калибра. У меня были встречи с Сусловым, Ворошиловым, Андроповым, но анекдотичные. Например, на Андропова я налетел на Лубянке. Когда я проходил мимо, стража меня пропустила, а Андропов испугался и спрятался в машину. А меня всю ночь допрашивали… Человечески я Ельцину в высшей степени симпатизирую. Но когда я беру перо в руки, не даю пощады никому. И в книге «Катастройка» Борис Николаевич у меня фигурирует. Ведущий: — Борис Ельцин, вы были спортсменом, чемпионом по волейболу. Может, политика похожа на волейболИ Нужно прыгать выше и первым бить по мячуИ Ельцин: — Только не по мячу, а по противнику. По сопернику. Это разница. «Я ДИКТОВАЛ БРЕЖНЕВУ» Ведущий: — Господин Ельцин, вашей карьерой вы обязаны БрежневуИ Может, он вас выделилИ Ельцин: — Нет. В то время он был уже не способен ни выделять, ни отбирать, ни различать хорошее от плохого. Ведущий: — Даже такИ Ельцин: — Даже так. Он был совершенно не способен руководить государством. В то время, когда меня избирали первым секретарем обкома. Я к нему приходил с какой-то бумагой, чтобы для области решить вопрос, я ему диктовал резолюцию. И вот каждое слово, которое я диктовал, он записывал. Потом я ему говорю: сейчас распишитесь — он расписывался. Сейчас поставьте число — он ставил число. Сейчас вызовите секретаря — он вызывает. Ведущий: — Тогда что же получаетсяИ Советским Союзом руководил такой старикИ Ельцин: — А у нас же постоянно вообще лидеры умирают. И у вас, если о мертвых не говорят ничего плохого, то у нас, наоборот, о них не говорят ничего хорошего, как вы заметили. Этот роман — сатиру на перестройку не печатали в СССР, несмотря на «свободу слова и гласность».
«ПРИДЕТСЯ ПРИВИЛЕГИИ ЭКСПРОПРИИРОВАТЬ» Ведущий: — Почему вы не хотите войти в номенклатуру горбачевскую, почему вы отказываетесь от привилегийИ Ельцин: — Когда я стал в составе Политбюро — я убедился, насколько это безнравственно. Особенно по отношению к своему народу, когда 48 миллионов человек живут ниже черты бедности. И эта царская роскошь членов Политбюро ЦК просто поражает. Ведущий: — В Советском Союзе мало деятелей, которые отказываются от привилегий. И вы сурово описываете Горбачева как человека, который обожает привилегии, коллекционирует дачи… Ельцин: — Ну, я от последней привилегии отказался как раз перед отъездом сюда — от служебной личной машины «Волги». К сожалению, никто моему примеру не последовал. И семье приходится тяжело, поскольку привычка есть привычка… Наверное, придется потом эти привилегии экспроприировать народом. Ведущий: — Чем больше вы отказываетесь от привилегий, тем больше народ вас любит, а ваши коллеги — ненавидят. Ельцин: — Да, естественно. Особенно аппарат — партийный, государственный, — против которого я выступаю. Я поражен, что в этот момент как раз аппарату повысили зарплату в полтора-два раза — это вообще чудовищно. Ведущий: — Но ведь это и есть ваш шанс. Если бы все отказались от привилегий, вы были бы менее популярны сегодняИ Ельцин: — Речь не о популярности. Это мой нравственный принцип, я иначе не могу. «НЕОБХОДИМОСТЬ — ИМЕТЬ ЧЕТЫРЕ ДАЧИИ» Ведущий: — Итак, прав ли Борис Ельцин в отказе от своих привилегийИ Зиновьев: — С социологической точки зрения это шаг бессмысленный. Общество, в котором нет привилегий, развалится. Это все равно что армия, в которой генералы питаются как солдаты. Наличие иерархии и привилегий — это нормально… Отказ от них производит сильное впечатление на массы — и будут все кричать ура. Но когда политический деятель совершает такой шаг, это свидетельствует о непонимании закономерностей. Вот Борис Николаевич возмущается, что повысили зарплату работникам аппарата. Да потому что инфляция. Вот я был профессором, я получал 500 рублей, и сейчас профессора получают 500 рублей в месяц, а люди в кооперативах в день теперь зарабатывают 500 — 700 рублей. Отказ от привилегий вызывает восторги масс. Но если Борис Николаевич встанет во главе государства, это будет его самым большим несчастьем — посмотрим, как тогда он поступит. Можно отменить привилегии, но они восстановятся другими путями! Люди все равно будут получать то, что они могут урвать согласно своему положению. Ельцин: — Категорически не согласен. Зиновьев не знает, что такое привилегии самой высшей номенклатуры. Зиновьев: — Знаю. Ельцин: — Нет, не знает. Он не знает, что у Тэтчер два человека охраны, а если Горбачев едет, то 200 человек охраны. Это что, необходимостьИ Необходимость иметь четыре дачиИ И их построить за четыре года перестройкиИ Человек, который руководит государством, должен быть чист! А у него излишества, роскошь, — это безнравственно. Поэтому, если действительно так сложится моя судьба, одним из первых законов России будет ликвидация этих привилегий. «ДОПУСТИТЕ ТЫСЯЧУ ПАРТИЙ — И ОНИ ПРЕВРАТЯТСЯ В МАФИИ» Ведущий: — Ваши враги сегодня — привилегии, бюрократияИ Но, получается, вы атакуете партиюИ Ельцин: — Да. И партию тоже. Поскольку партия за пять лет перестройки нигде не обновилась. Ничего в ней не перестроилось. Партия как в начале перестройки плелась в хвосте, так и сегодня в хвосте. Ведущий: — По какому же пути надо идтиИ Ельцин: — Если в партии произойдет обновление — отказ от вертикальной структуры и переход на горизонтальную, введут прямые выборы делегатов на съезд, разрешат создание партий, отдельных фракций и платформ, — тогда партия на какое-то время приостановит катастрофическое падение авторитета своего в массах. Март 1991-го, митинг сторонников Ельцина в Москве — словно копия сегодняшних митингов белоленточной оппозиции. Ведущий: — Александр Зиновьев, ваш роман «Катастройка» — зубастая сатира на перестройку. Но если бы не перестройка, Ельцин не имел бы возможности говорить с писателем, который считается отщепенцем… Зиновьев: — Что вы хотите сказатьИ Я должен быть счастлив, что могу видеть ЕльцинаИ Ну это же несерьезно. Перестройка не есть прогресс, это болезнь общества, это кризис! И выходом может быть только контрперестройка. Выходом из болезни не может быть продолжение болезни. Почему не происходит перестройка в партииИ А никакой партии нет! Это не политическая партия. Там ничто не может быть перестроено. Вы можете допустить в Советском Союзе тысячу партий — и все они выродятся в политические мафии! Создайте их и увидите, что получится. Ведущий: — Когда Ельцин говорит, что нужно ускорить перестройку, вы считаете, он хочет ускорить болезньИ Зиновьев: — Да, хочет приблизить страну к смерти. Ведущий: — Борис Ельцин, вам нужно обороняться — ваша перестройка, которую вы хотите ускорить… Ельцин: — А от кого мне обороняться-тоИ От человека, который отсталИ Нет, я собираюсь наступать. Надо решительно и радикально действовать, не как Горбачев — только полумеры, компромиссы и нерешительность. Коренное обновление нужно. Без него мы и дальше будем опускаться в болото… «ГОРБАЧЕВ МЕНЯ ПРОСТО БОИТСЯ» Ведущий: — Но меня удивляет, что у вас нет программы, например, по национальному вопросу. Думаете ли вы, что Литва может завтра стать независимойИ Вы не предлагаете решений, вы описываете только общую перспективу. Ельцин: — Ну, незнание моей программы еще не значит, что ее нет. Может, наши средства массовой информации не дают. Ведущий: — Создается впечатление, что Горбачеву нужно слева от себя иметь Ельцина, который говорит: «Давай быстрей, быстрей», а справа Лигачева, который говорит: «Нет, давайте тормозить…» Вы служите интересам Горбачева… Ельцин: — Да, вначале так и было. Чтобы Горбачеву казаться демократом, надо было слушать какую-то критику. Это демократ тогда. Но сейчас не то что я ему нужен, он сейчас меня просто боится… Он не знает, как от меня избавиться. Он все сделал, чтобы мне не пройти на выборах в депутаты. Работал весь мощнейший аппарат, сколько лилось грязи, пасквилей. «НАРОД ТЕРЯЕТ ТЕРПЕНИЕ, ЛЮДИ ВЫЙДУТ НА УЛИЦУ» Ведущий: — Как вам видится будущее СССРИ Ельцин: — Эта поспешность Горбачева — немедленно собрать съезд и на съезде избрать президента, вместо того чтобы избрать народом, — это, конечно, вызывает протест, и наша группа будет блокировать выборы. Ряд республик, я думаю, тоже будут блокировать. Они понимают, что усиление власти может привести к подавлению их суверенитета… А господин Зиновьев не знает процессов, которые идут в народе — на заводах, на фабриках. Народ теряет терпение, люди выйдут на улицу. Критическая масса недовольства сейчас достигает уже предела. Ведущий: — Получается, народ может скинуть Горбачева. А вас поднять, потому что вы очень популярны. Ельцин: — Нет, я это о себе не говорю. Я говорю, что народ возьмет власть и поставит тех, кто нужен сегодня, — более молодых, энергичных, которые могут спасти страну без сверхсильной власти. Сверхсильная власть для нашей страны опасна. Тем более в одних руках. «ВЫЛЕЗЕТ НОВЫЙ СТАЛИН» Ведущий: — Александр Зиновьев, вы обвиняете западные страны, которые сделали из Горбачева звезду. Зиновьев: — Я хочу сделать короткое замечание по поводу того, что сказал Ельцин. Народ уже однажды брал власть в Советском Союзе в свои руки. И что вышлоИ Сталин вышел. И если народ возьмет власть в свои руки, кто бы ни вылез наверх — даже Ельцин, — он все равно будет новый Сталин. Он выполнит ту же роль. Теперь почему Запад аплодирует Горбачеву и ЕльцинуИ Что вы думаете, Запад хочет, чтобы советские люди жили роскошно, были сытыИ Ничего подобного! Западу нужно, чтобы Советский Союз развалился. Горбачева похлопывают по плечу и Ельцина, поскольку думают, что они разваливают страну. Они говорят: действуй, Миша, — а они и рады стараться. Много партий, парламент! Это все игра на Запад. Как только Запад увидит, что Горбачев не разваливает советское общество, а выходит из кризиса, кончится здесь слава Горбачева и на него будут лить потоки грязи. Помяните мое слово! «БРЕЖНЕВСКОЕ ВРЕМЯ БУДУТ ВСПОМИНАТЬ КАК «ЗОЛОТОЙ ВЕК» Ведущий: — В таком случае нужно было сохранить старый режим, где железной рукой управлялиИ Зиновьев: — Я не политик, я исследователь. Что будет, я вам точно скажу. Через пять-шесть лет восстановится нечто такое, что было при Брежневе. Даже, может, хуже, ближе к сталинскому варианту. А о брежневском времени будут вспоминать как о «золотом веке». Вот что будет… Но если Горбачеву удастся развалить советское общество, он будет назван Человеком века. Ни Ленин, ни Сталин — действительно личности эпохального масштаба, — а ничтожный аппаратчик Горбачев. Ельцин: — Я не хочу полемизировать такими крайностями, как Зиновьев, но считаю, что все-таки народ может сказать свое слово, — и никак не обязательно, что это должно привести к появлению нового диктатора Сталина. Ведущий: — Хотите ли вы заменить Горбачева и стать номером первым в СССРИ Ельцин: — Нет. Ведущий: — ПочемуИ Ельцин: — Потому что будущее за Россией. P.S. Пройдет еще чуть больше года, и 19 августа 1991-го, в первый же день ГКЧП, Александр Зиновьев отправит из Мюнхена в Кремль телеграмму: «НЕМЕДЛЕННО ИЗОЛИРУЙТЕ ЕЛЬЦИНА». Его не изолируют, путч провалится. И через четыре месяца Борис Ельцин подпишет от имени России Беловежское соглашение, похоронившее СССР. Благосостояние населения упадет вдвое. Привилегии членов Политбюро ЦК КПСС будут казаться смешными по сравнению с богатствами новой элиты — олигархов и бюрократии. А осенью 1993 года будет расстрелян из танков российский парламент. Президент получит власти больше, чем имел Сталин. И в соцопросах лучшими временами россияне будут называть брежневские… Андрей СЕДОВ
